Иные полагают, что жизнь обыкновенного рядового солдата не такая яркая и заслуживает меньше внимания, чем, допустим, генерала, командующего армией, достигшего звёздных высот (сами генералы в большинстве своём так и считают) благодаря своему таланту и трудолюбию. Я не умаляю роли таланта и трудолюбия, мастерства и опыта в становлении великого человека, но всё-таки придерживаюсь мнения, что в большей степени помогли ему стать великим почти незаметные, тихие и скромные, в меру отчаянные и мужественные простые труженики войны. Это они шли в атаку в первых рядах, закрывали амбразуры дзотов и дотов. Это их в первую очередь десятками, сотнями косили вражеские пули и осколки. Но на места выбывших из строя становились такие ж рядовые, только менее обученные, и выполняли приказ.
В 1943 году, когда советскими войсками была освобождена деревня Сувиды, в армию призвали юношей, которым к тому времени исполнилось 18 лет. Среди новобранцев был и Пётр Фесько. Как вспоминает ветеран, вначале его направили в полковую школу сержантов, но до лычек так дело и не дошло. Случилось так, что он заболел (нарвал палец) и его направили в госпиталь, а оттуда, после излечения, – в действующую армию.
Попал в танковый десант. Участвовал в освобождении Польши. Причём большей частью – на передовой. Только изредка подразделение выводили на отдых и переформировку.
Самые кровопролитные бои были в районе Варшавы. Фашисты держались цепко, выполняя приказ Гитлера: Варшаву удержать любой ценой. Однако удары 47-й армии генерала Ф.И. Перхоровича и 1-й армии Войска Польского генерала С. Г. Поплавского с севера и юга и 2-й гвардейской танковой армии, угрожавшей с запада, сломили сопротивление противника. 17 января столица Польши Варшава была освобождена. В ознаменование этого Указом Президиума Верховного Совета СССР была учреждена медаль «За освобождение Варшавы», которой награждено более 682 тысяч советских и польских воинов. Среди них был и Пётр Иванович.
В феврале и марте войска 1-го Белорусского фронта втянулись в кровопролитные бои за плацдарм на Одере. Им удалось окружить город. Противник сосредоточил здесь крупные силы: 28 дивизий, 5 бригад, 8 отдельных групп и 5 гарнизонов-крепостей. Не уничтожив такие крупные силы, трудно было рассчитывать на успех наступления на берлинском направлении.
На самом острие одной из атак оказался Пётр Фесько, левофланговый пулемётчик. Подразделение, в котором он воевал, медленно, метр за метром продвигалось в сторону Одера. До реки оставалось километра два-три. И вдруг перед ними возникло препятствие – дорога, которая простреливалась кинжальным огнём фашистов, засевших на господствующей высотке.
– Вот здесь-то и закончилась для меня война, – рассказывает он. Командир поставил задачу пересекать дорогу по одному, начиная с правого фланга, короткими перебежками. Пробежал два-три метра – и падай. Благо, что воронок было много. Укрыться было где. А напарник мой (второй номер – носил ящик с дисками) был трусоватый. Посылаю его первым, а он ни в какую – боится. Объясняю ему, что фашистские снайперы в первую очередь за пулемётчиками охотятся. Всё равно не идёт. Тогда приказываю ему, чтоб не бежал вместе со мной. Бегу два метра, три. Не стреляют. Дай, думаю, пробегу ещё метра два. Как вдруг всё тело обожгла резкая боль, и я упал в воронку. А на меня сверху свалился мой напарник. Оказывается, он бежал вместе со мной, боясь отстать. Его тоже ранило, даже в трёх местах, но в мягкие места тела. Немного полежал в госпитале – и дальше воевать. До Берлина, может, дошёл. А мне не повезло. Пуля попала в ногу, раздробив кость. Это случилось 7 марта. Полтора месяца провалялся в военно-полевом госпитале, а потом эшелоном отправили в Подмосковье.
Огорчается Пётр Иванович, что не довелось воевать до Победы. Но такова уж его судьба. Главное, что жив остался. Более шестисот тысяч советских солдат и офицеров навсегда остались в польской земле.
Да и по большому счёту ему очень даже повезло – выдержал с честью все жизненные испытания: фашистскую оккупацию, передовую на фронте, тяжёлое ранение, послевоенные трудные годы, чернобыльскую беду, полгода назад – смерть любимой жены.
Со слезами на глазах этот мужественный человек рассказывает, как вдвоём с женой они строили свой дом в Сувидах. Выдался он славу строителям: добротный, просторный, тёплый. В нём и жила эта дружная семья. Четыре сына от его порога отправились в свою жизненную дорогу. А потом в одночасье всё пришлось оставить…
Небольшая улица Строителей в Храковичах в это летнее время вся утопает в зелени. Выстроена она была в далёком 1986-м, сразу после аварии на ЧАЭС. Тогда и получил Пётр Фесько, переселенец из деревни Сувиды, дом, в котором живёт и ныне. В то время рады были такому жилью: вода в доме, паровое отопление. Есть и ванная комната, и туалет. При доме сарай, погреб. Да и до родных мест недалеко – считай, родина (сразу-то после аварии пришлось оказаться в Житковичах). Прошло немного времени – и все изъяны скорого строительства стали вылезать наружу.
– Дом-то ведь на балансе у колхоза, – сокрушается со слезами на глазах ветеран. – А за всё время, что я в нём живу, мне на ремонт дома ничего выделено не было. Всё делаю за свои деньги, хотя квартплату всегда вношу регулярно. С 1988 года пытаюсь его приватизировать, но так ничего и не добился. А как хочется оставить в наследство внукам свой дом!
Время неумолимо. Оно безжалостно быстро перелистывает страницы нашей жизни. Гляжу – в деревне Чемерисы не осталось ни одного ветерана, в Храковичах – только двое. Исчезает живая память о самой страшной войне. Задержать бы…
Николай ЧЕРНОБАЙ
