Татьяна Пизо: «Мне б вновь пройти дорожками Колыбани»

Год малой родины Грамадства

Произошедшее 34 года назад не забывается. И хотя масштабы техногенной катастрофы глобальные, в судьбе отдельно взятого человека есть место личной трагедии. Каждая история по-своему трогает до глубины души, поэтому рассказать вкратце вряд ли получится.

Пасху 1986-го Татьяна Владимировна Пизо запомнила на всю жизнь. В ночь с третьего на четвёртое мая (в тот год великий православный праздник припал на это число) в дом её семьи постучали и приказали спешно собраться. Жизнь изменилась в один момент. Как и большинство наших земляков, о взрыве на четвёртом энергоблоке Чернобыльской АЭС жители деревни Колыбань узнали только спустя неделю…

Родилась Татьяна Владимировна в 1931 году в Минске в учительской семье. В 1937-м отца прислали в Колыбаньскую школу (на тот момент Комаринского района Полесской области) работать директором и преподавать химию. Когда во время войны его забрали на фронт, Таню с мамой, сестрой и братиком отправили в Курск. Много написано о Курской дуге, грандиозной битве летом 1943 года. В памяти женщины события тех дней остались не величью сражений, а красной от крови рекой с телами и гимнастёрками на воде, ранеными солдатами и котелками с едой, которые она, будучи ребёнком, им разносила.

Несомненно, у семьи Тани Юркевич (в девичестве) был ангел-хранитель — иначе как объяснить факт, что, находясь не раз на волоске от смерти, получали спасение.
Вспоминает, как однажды их загрузили в товарняк и повезли. Вероятнее всего, в Германию. Под Пуховичами поезд остановился, к Тане подошёл немец и окликнул «ком, ком». На ломаном русском он спросил, откуда она. Сестра ответила, что из Минска. Потом он подозвал маму, которая держала на руках младшего братика и сообщил, что людей везут на погибель, в кипяток на мыло. Жить им осталось полтора часа. Нацист сжалился над женщиной и детьми и на том же ломаном русском сказал, что они свободны и могут уходить «на спасенне». Из нагрудного кармана кителя он достал фотокарточку, на которой, по всей вероятности, были его дети: две девочки и мальчик. Обратившись к женщине, попросил: «Молись, чтобы я вернулся домой живым».

До Минска добирались три дня. Ночевали в сараях. Добрые люди делились хлебом и водой. Вернулся живым с войны и Танин отец.

Нелёгким было и послевоенное время. Но, несмотря на это, Татьяна окончила школу, после — Мозырский учительский институт, решив пойти по стопам отца. Хотя выбрала специальность «начальные классы».

Её будущий муж Григорий, о котором она вспоминает с теплотой и светлой грустью, во время Великой Отечественной войны дошёл до Германии. После — до Восточной Пруссии и окончил свой воинский путь на сопках Манчжурии во время Советско-японской войны. В Колыбань вернулся только к 1950-му, уже будучи героем, с медалью «За отвагу» и орденом Славы III степени. Сын кулаков, сосланных в Сибирь, Григорий Андреевич рос сиротой. Его воспитывали бабушка и дедушка. Но, несмотря на все превратности судьбы, это был человек широкой души и мастер на все руки. За всю совместную жизнь любимую Танечку не обидел ни словом, ни взглядом.

После свадьбы в 1951 году Григорий построил в Колыбани дом. У супружеской пары родилось трое детей. Вначале Татьяна Владимировна работала в школе, а когда дети подросли и пошли учиться, поменяла сферу деятельности: устроилась дояркой. Объяснила это тем, что зарплата учителя была тогда несоизмеримо мала: 400 рублей против 1500. В том же колхозе «Чырвоны Араты» работал и Григорий Андреевич, после трудился стрелочником на станции в Посудове. Кроме того, мужчина слыл на всю округу знатным печником, сапожником и плотником.

Возвращаясь к событиям пасхальной ночи 86-го года, моя собеседница рассказывает, как, придя с работы, достала из печи куличи, и вся семья легла спать в ожидании светлого праздника. Ночью их разбудили, сказали, что произошла авария в Чернобыле. Со двора забрали всю живность, а семью вместе с односельчанами вывезли в деревню Ломовичи Октябрьского района.

Там им выделили дом, и они стали обживаться. Моя героиня рассказывает, как её Гриша с грустью просил: «Танечка, давай вернёмся домой». Тоска по родной стороне была настолько сильной, что пара долго не смогла задержаться на чужбине.

Вспоминает, как приехали на Брагинщину. Сразу — в Колыбань. Вот она, знакомая улица, родной дом… А внутри мародёры набивали мешки нехитрым скарбом: салом, утварью, вещами. И пока люди переживали личные трагедии, ликвидаторы жертвовали здоровьем и жизнью, преступники бесчинствовали, грабя брошенное в спешке добро.
Жить в родной деревне они не смогли. Как и другие населённые пункты, которые накрыло ядовитое облако радиации, Колыбань была выселена. Татьяна Владимировна говорит, что за боевые заслуги и десять лет военного стажа её супругу предлагали квартиру. Да и что говорить, они могли с лёгкостью променять тихую полесскую глубинку на шум и комфорт большого города. Но, видимо, связь с родной землёй была настолько сильная, что даже Комарин, где семья обосновалась, для них не стал таким же дорогим сердцу, как деревня детства и молодости.

В посёлке Григорий отстроил новый просторный дом на месте ветхого здания бывшего радиоузла, и жизнь пошла своим чередом… В 1998-м его не стало: погиб под колёсами пьяного водителя. Кажется, и сейчас женщина не смирилась с утратой любимого человека. «Тут же всё сделано его руками… Каждый забитый гвоздик напоминает мне о Грише, печь тоже он клал, и эти плодовые деревья он посадил, вот только старый сарай хотел переделать, но не успел…»

Каждую весну на Радоницу переселенцы из зон с радиоактивным загрязнением приезжают на малую родину. Вот и Татьяна Владимировна с грустью говорит о том, как хочется побывать на кладбище в родной Колыбани, она уже и цветы купила. Перебирая в руках последний номер «Маяка Палесся», в котором написано, что въезд в эти дни в зону будет разрешён, женщина не теряет надежды, что ей всё-таки удастся в очередной раз увидеть деревню, где прошли лучшие годы её жизни и которую стёрла с лица земли радиация.

Ирина СТЫЧИНСКАЯ
Фото автора



Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *