Беззащитные перед лицом палачей: массовые репрессии против мирного населения в Брагине начались в сентябре 1941 года

Беларусь памятае Год гістарычнай памяці Грамадства Наша гісторыя

Забыть нельзя. Помнить вечно

Нет ничего страшнее войны. Её кровожадности, безумства, нескончаемого эха утрат. Великая Отечественная была самая ужасная. Да, своими масштабными сражениями, ожесточёнными битвами, большими потерями на фронтах, гибелью солдат-защитников… Но даже на войне чудовищным преступлением является расправа над мирным населением. Политика фашистского геноцида на оккупированной территории Беларуси – это карательные операции и тысячи сожжённых деревень, лагеря смерти, показательные казни и устрашающие виселицы. Всё определял и оправдывал те действия, которые совершали нацисты, генеральный план «Ост» – по истреблению и онемечиванию народов восточно-европейских стран.

Что было уготовано фашистами

«Если мы хотим создать нашу великую германскую империю, мы должны прежде всего вытеснить и истребить славянские народы – русских, поляков, чехов, словаков, болгар, украинцев, белорусов. Нет никаких причин не сделать этого», – проповедовал взбесившийся, обезумевший Гитлер. И его маниакальное заявление легло в основу политики фашистского рейха на оккупированных территориях. А ещё задолго до того, как жестокие, нечеловеческие приказы и инструкции полностью развязали руки фашистским палачам и их пособникам, был разработан план раздела захваченных земель. И была подготовлена программа разграбления богатств нашего народа, которая составляла неотделимую часть общего плана агрессии против Советского Союза.

Оккупированную Беларусь, её этнографическую целостность враги насильственно порезали на части. Грубо нарушив при этом общность территории, языка, культуры – всё, что складывалось на протяжении многих столетий истории нашего народа. Так, Брагинщина и Комаринщина вместе с другими южными районами Полесской области были включены в состав генерального округа «Житомир» рейхскомиссариата «Украина», созданного в августе 1941 года во главе с Эрихом Кохом. Вот как он, жестокий палач и военный преступник, инструктировал своих подчинённых в сентябре 1942-го, выступая в Ровно – городе, выбранном в качестве местонахождения своей администрации: «Я известен как жестокая собака. По этой причине и был назначен рейхскомиссаром Украины. Наша задача – высасывать из Украины всё, что можно только взять, не принимая во внимание ни чувства, ни собственность украинцев». В ранг уже были возведены массовый террор, грабёж, насилие, убийства… Всё – исходя из расовой теории нацистов. И материальные, и людские ресурсы они намеревались поставить на службу своей войне.

«Виновные будут наказаны смертью»

Установленный на Украине, в том числе и на территории Брагинского и Комаринского районов, колониальный режим поддерживался густой сетью карательных органов. Таких как полиция безопасности (СД) и войска СС, тайная полевая полиция (ГФП), полиция порядка, жандармерия и др. На смену советским законам пришли кровавые приказы, которые заканчивались одним: «Виновные будут наказаны смертью».

О безграничной власти над жителями оккупированных территорий свидетельствует распоряжение гебитскомиссара Житомирского генерального округа от 29 апреля 1942 года: «За непослушание старосте, главе общинного хозяйства и бригадирам, за невыход на работу и за недобросовестные отношения к работе каждый полицейский имеет право на первый случай избить виновного кнутом. Когда кто-либо не подчинится во второй раз, то следует сообщить мне, и я разрешу повесить виновного».

Как и всякие колонизаторы, немецко-фашистские захватчики стремились разъединить советских людей, разжечь между ними национальную враждебность. Украинцев настраивали против поляков, поляков – против украинцев и белорусов, тех и других – против россиян, всех вместе – против евреев. Были в такой антисоветской пропаганде и помощники из числа украинских буржуазных националистов – это соответствовало их идеологическим взглядам. Своеобразным официозом стала «Немецко-украинская газета», которая распространялась и в Брагинском районе. На её страницах пропагандировался звериный национализм, возводился грязный поклёп на всё советское, восхвалялся образ жизни в «новой Германии», предсказывалась скорая победа фашистов, широко популяризировались всякие «теоретики» из числа предателей украинского народа, которые выступали за подчинение Украины иностранным грабителям. И вся эта печатная демагогия ставила одну цель: подорвать моральную стойкость советских людей, привить им чувство рабского низкопоклонства перед завоевателями, готовность идти в науку к немцам.

Чтобы знали и понимали

В своё время уроженец Комарина, педагог, участник Великой Отечественной войны Аркадий (Арон) Яковлевич Ельчин провёл вместе со своими учениками большую исследовательскую работу по восстановлению событий, происходивших в нашем крае в начале сороковых. Теперь его, отличника народного просвещения БССР, уже нет рядом. Но остался результат труда, в котором – правда и память. Аркадий Яковлевич успел подготовить материал о злодеяниях немецко-оккупационных войск на территории Брагинского района в 1941–1943 годах, который датируется 15 февраля 1983-го. Через два года автора не станет… Теперь его работа хранится в Брагинском историческом музее с картинной галереей.

Изучая её и архивные документы, перелистывая вновь книгу «Память. Брагинский район», в который раз ловлю себя на мысли: трагические страницы прошлого не для слабонервных. Но это – правда войны, правда фашистской идеологии. Правда, от которой холодеет внутри и которую важно донести до потомков. Знать и помнить надо, чтобы понимать: такое не должно повториться.

Беззащитные перед лицом палачей

…Массовые репрессии против мирного населения в Брагине начались в сентябре 1941 года. И первый удар гитлеровцы нанесли по еврейским семьям и по партийно-советскому активу.

Во дворе тогдашней белорусской школы было создано еврейское гетто, в котором удерживали свыше 600 человек, в том числе 156 детей в возрасте до 14 лет. Условия жизни – невыносимые: пищи почти не давали, окна были заколочены досками, здание охранялось усиленным конвоем.

Той жуткой осенью 1941-го и позже на грузовиках и подводах немцы завозили евреев, толпами гнали людей в Брагин из окольных деревень, с Комаринщины и Лоевщины, доставляли арестованных из Хойник и других мест, даже из Азарич, Копаткевич, Калинкович, Мозыря. Хватали целыми семьями.

По указу шефа жандармерии Вильгельма Фридриха гетто было ликвидировано 27 ноября 1941 года. Более 600 его узников расстреляли и закопали живьём в двух больших ямах в районе нынешней улицы Набережной. Позже их останки были перезахоронены на улице Песочной.

Углубляясь в тему холокоста – сложную, болезненную и достаточно противоречивую, особого внимания, на мой взгляд, заслуживают публикации уроженца Речицы, доктора исторических наук Леонида Смиловицкого, рассказывающие о трагическом прошлом некоторых белорусских местечек. Вот что он пишет о Брагине, занятом немецкими войсками:

«…В начале осени, 12 сентября, в Брагин прибыл немецкий карательный отряд. Их фуражки украшали эмблемы с изображением черепа и костей. Нацисты разместились в школе-десятилетке и заставили евреев-мужчин чистить мотоциклы, на которых прибыли. Потом угостили мужчин яблоками, отпустили их домой. Поэтому, когда назавтра евреям было приказано явиться в школу для выборов старосты, многие пришли добровольно. Всего каратели собрали около 300 человек.

Белоруска Матрёна Хвощенко вспоминала, как среди собравшихся узнала свою знакомую Лею. Та находилась в окружении четырёх малолетних детей. Самого младшего Лея несла на руках. Следом каратель привёл старика-сапожника Лейбу. Внезапно в дом Хвощенко вбежал вооружённый немец и крикнул: «Юда!» Однако, когда хозяйка указала ему на образа, украшавшие угол, он покинул хату.

Когда в полдень белоруска Василиса Ланцевич вернулась с поля, в её доме были солдаты, которые вели себя как хозяева – готовили обед, раскрыли окно и поставили пулемёт в направлении школы. Они сказали, что будут стрелять, если евреи вдруг разбегутся. Солдаты приказали Ланцевич напечь блинов, оставили дежурного у пулемёта и ушли в школу.

Евреев конвоировали в сторону урочища Селище. Через полчаса оттуда послышались выстрелы. Каратели расстреливали по 30 мужчин, всего около 10 групп. Это свидетельствовала Мария Демьянчик, которая тогда убирала в огороде лён. Женщина испугалась, что каратели убьют и её, забежала в дом. На её огород со стороны Брагина каратели привели новую группу евреев – на этот раз женщин, детей и стариков. Некоторые матери несли на руках грудных младенцев и плакали. Они на коленях умоляли их пощадить. Нацисты конвоировали по 3-4 человека, подводили их к краю огорода и стреляли в них. Так продолжалось, пока школа полностью не опустела…

Соседи погибших выкопали большую яму, в ней захоронили убитых. По свидетельству брагинца Ивана Шавкуненко, он видел в основном тела женщин, стариков и детей, которые лежали в беспорядке у вырытых ям.

После расстрела каратели ещё некоторое время охотились за спрятавшимися в Брагине евреями. Во дворе полиции отрыли могильник. Перед расстрелом людей раздевали и заставляли спускаться в яму. Там жертвы отыскивали свободное место. После чего раздавался выстрел. Когда убивали семью, то сначала расстреливали отца, мать, детей старшего возраста, а потом младших. Жертвы присыпались тонким слоем земли.

Всего к началу 1942 года в Брагине погибло около 600 евреев…

Во второй акции, которую нацисты провели в Брагине осенью 1942 года, было уничтожено около 500 человек – советские активисты, коммунисты и члены их семей».

По словам историка, в 1943 году, за две недели до отступления из Брагина, оккупационные власти заставили военнопленных выкапывать и сжигать трупы убитых. Это продолжалось больше недели. Место сожжения было замаскировано ельником. После окончания работ всех, кто принимал в них участие, нацисты расстреляли и сожгли.

За годы оккупации из евреев Брагина уцелели единицы. Среди них была Мария Бриллиант. Девушку прятала в своём доме Анна Паневчик. Когда соседи пригрозили донести об этом в полицию, она записала Марию в городской управе как свою двоюродную сестру. В июне 1942 года Мария ушла в лес, где встретила партизан.

Чрезвычайная государственная комиссия СССР установила, что за годы оккупации в Брагинском районе от рук нацистов и их сообщников погибло более 8000 человек, включая 2709 женщин и 1085 детей. Только в одном Брагине члены комиссии насчитали 8 тысяч расстрелянных. Среди них 2400 женщин и 920 детей. В числе главных виновных массового геноцида были названы начальник немецкой жандармерии старший лейтенант Брендер, вахмистр Битнер и другие.

Глазами свидетелей

О том, каким зверствам подвергали оккупанты еврейское население, рассказали после освобождения района его жители П.М. Манжос, К.И. Полуян, Ф.Д. Скороход, З.Л. Воробей, С.И. Репченко и др. – в письме, что было опубликовано в фронтовой газете «За Родину»:

«…8 августа 1941 года к нам в местечко прибыл так называемый «чёрный отряд», состоявший из эсэсовцев и финнов. Они согнали в здание и во двор школы 517 еврейских семей, оцепили школу пулемётами, а затем начали дикую, ни с чем не сравнимую расправу. Вначале расстреливали мужчин. Их выводили группами и по одному к речке и убивали выстрелом в затылок.

За мужчинами наступила очередь женщин и детей. Их расстреливали группами, в большую яму сталкивали одновременно десятки невинных жертв, а затем расстреливали из автоматов, забрасывали гранатами. Когда засыпали эти ямы, слышны были крики ещё живых людей. Грудных детей убивали на руках матерей, подбрасывали их вверх и расстреливали на лету, омертвляли головой о землю…»

А это выдержка из протокола опроса свидетельницы А. М. Гончаренко, жительницы г.п. Брагина:

4 января 1945 г.

«13 сентября 1941 года приехал в гор. пос. Брагин отряд СД (немцы), которые созвали всех евреев в среднюю школу (десятигодку), которые брали сумочки с питанием. Одежду они одели самую лучшую. По приходу в школу они были оцеплены немцами, и вокруг школы были расставлены пулемёты. После сбора всех евреев стали водить их группами за гор. пос. Брагин и расстреливали. В этот же день вечером и на другой день созвали граждан закапывать трупы. Оставшихся евреев вылавливали и убивали во дворе полиции, где была готовая яма, которая ежедневно пополнялась трупами советских граждан.

Второй факт. В октябре м-це 1941 года. В Брагинской райбольнице работала фельдшерица (еврейка) Ермольчик Циля. Полиция её взяла из дому, после через час полиция везла её вещи (чемоданы, кровать с постельными принадлежностями и узел). Через день её расстреляли, перед расстрелом заставили её раздеться, оставив в одной нательной рубашке. Через два-три дня нашли её 15-летнего сына и также расстреляли.

…Живя недалеко от базы, я наблюдала частые привозы людей лошадьми с разных деревень. Людей разного возраста – от грудного ребёнка и до старика, и даже беременных женщин. Все они были расстреляны, только в разное время. По утрам часа в четыре-пять летнего времени слышны были причитания, крики и стоны, как малых, так и взрослых граждан. После чего были слышны выстрелы. Количество расстрелянных граждан уточнить трудно, но приблизительно не меньше восьми – десяти тысяч».

Из акта о преступлениях немецко-фашистских оккупантов в г. п. Брагине осенью 1941 г. и позже:

«…После уничтожения еврейского населения СД (немцы) начали постепенно уничтожать другие нации (т. е. русских, белорусов, украинцев и других). С конца 1941 года и по 23 ноября 1943 года уничтожали как группами, отдельными семействами, а также и одиночками за городским посёлком, на базе. В это время было уничтожено не менее восьми – десяти тысяч советских граждан (в том числе мужчин, женщин и детей как Брагинского района, а также и близлежащих районов Полесской области БССР, а также и военнопленных)».

Расстрелы как развлечение

Широкую карательную акцию запланировали гитлеровские душегубы на 14 января 1942 года, особенно в Комаринском районе. Через старост сельским жителям было приказано повсеместно отметить старый Новый год, с каждой деревни выделить по одному коню, запряжённому в сани, будто бы для праздничного катания господ жандармов. Но на самом деле всё было задумано, чтобы притупить у людей бдительность и внезапным налётом на подводах захватить тех, кого им нужно было уничтожить. Списки из числа мирных граждан для зверского истребления подготовили накануне – такое распоряжение получили сельские старосты в строго секретном порядке. По сути расстрел мирных жителей был одной из излюбленных форм «развлечения» немецко-фашистских извергов в форме военного офицера. Настоящие кровавые трагедии произошли в тот морозный вечер в Верхних Жарах, Гдени, Кирово и других деревнях.

Из воспоминаний Матроны Кравцовой, жительницы д. Желибор:

«Ночью 13 января 1942 года в деревню нашу Желибор заявились немцы и полицейские. Сразу же по дворах побежали, людей хватать начали. Арестовали пять человек – коммунистов, комсомольцев да активистов. Всех покидали в сани и повезли в Брагин. Говорили потом, что тех арестованных там сильно истязали, а затем постреляли за скотобазой».

Из показаний С.К. Сетко, жителя д. Нижние Жары:

16 декабря 1944 г.

«…Мне известно, что 14 января 1943 г., в часов десять вечера, около квартиры гр-на Сукач Степана Ильича в деревне Нижние Жары было расстреляно 6 человек, из них три женщины, ребёнок двухлетних и два мужчины. Расстрел указанных граждан был произведён по распоряжению коменданта полиции, находящегося в это время в местечке Комарин».

Степан Сукач

Ямы убитых

Весной 1942 года по решению высших немецких властей Брагинский, Комаринский, Лоевский и Хойникский районы были сведены в область с центром в Брагине, а её гебитскомиссаром стал отпетый нацист Нольде. Под его непосредственным руководством осуществлялся жестокий террор против местных мирных жителей.

Не менее тяжёлой и страшной для брагинчан была осень 1942 года. Сразу же после неудачных карательных операций против партизан по приказу Фридриха опять началось массовое истребление населения. Из Брагинского, Комаринского и Лоевского районов было собрано более 500 партийно-советских активистов, членов их семей, родственников. На протяжении трёх суток их расстреливали в Брагине, за скотобазой. Известно, что в Брагинском и Комаринском районах гитлеровцы загубили как минимум 285 семей.

Перед расстрелом измученных людей заставляли раздеваться до нательного белья, приказывали им лезть в ямы и более плотно укладывать находившиеся там трупы. Затем – снимать бельё, после чего расстреливали. Если это была семья, то обычно сразу расправлялись с отцом, затем с матерью, а потом с детьми, начиная со старших.

В своём материале Аркадий Ельчин приводит множество фактов, которые дают понять: слова «зверства гитлеровцев», «бесчеловечные злодеяния» или «нацистские изуверы» – это не пропагандистские клише, а объективная историческая реальность. Те жуткие, чудовищные методы и приёмы, которые гитлеровцы применяли для истязания и истребления советских людей, приводят в содрогание.

Леденящий ужас и негодование вызывает, когда читаешь: «Они заживо зарыли семью Владимира Паремского – инспектора райфинотдела: его, жену Анфису, дочерей Нину, Светлану, Дину и 2-месячного сына Анатолия». Когда узнаёшь, какую смерть принял председатель Верхнежаровского Совета Михаил Садченко. Полицейские завезли его, закованного в цепи, в лес у Бурдяевой горы, где отрубили ноги, а затем голову. Как поступили с председателем колхоза «Рухавік рэвалюцыі» (д. Верхние Жары) Петром Язенком и его семьёй: замучили на конском кладбище, одномесячного сына закололи штыком. Как расправились с родными коммуниста, бригадного комиссара Митрофана Ермольченко: его жену Марию Дмитриевну, медсестру Брагинской больницы, повесили в Брагине на площади. Труп висел два дня. Их сын, 14-летний Володя, был схвачен полицейскими в Хойникском районе в доме своей бабушки Екатерины Ивановны. Расстреляли и её, и внука. А сколько ещё таких – замученных, зверски убитых, заживо сожжённых…

Доказать правду

Весной 2021 года Генеральная прокуратура возбудила уголовное дело по факту геноцида населения Беларуси в годы Великой Отечественной войны. Казалось бы, зачем, если такой факт общеизвестен и давно доказан. Да и стоит ли сейчас ворошить прошлое, бередить едва зарубцевавшуюся рану, нанесённую войной нашей стране? Ответ, думаю, неоспоримый: слишком уж очевидными в последнее время становятся попытки оправдать нацистов и даже героизировать их, разрушить те ценности, на которых строится белорусская государственность. Факты геноцида не в полной мере известны общественности, особенно современному поколению, что создаёт почву для возрождения идей неонацизма, противоправной деятельности под символикой нацистских пособников. И если сегодня на это закрыть глаза, не собрать все достоверные исторические сведения и не подкрепить их подлинность множеством доказательств, не установить всех жертв фашистской агрессии, то через годы выявить правду будет ещё сложнее. Нас покинут последние свидетели и очевидцы тех лет, могилы зарастут деревьями и кустарниками, а отдельные политические деятели получат ещё больше возможностей для переиначивания истории на свой лад.

Достаточно вспомнить, как Беларусь в 2020 году столкнулась с попыткой государственного переворота, но сумела ей противостоять. И как в ходе расследования ряда уголовных дел, изучения причин и условий, поспособствовавшим преступным действиям, были установлены организаторы и вдохновители дестабилизации обстановки и свержения власти. В большинстве своём это политические элиты государств, откуда к нам в ХХ веке пришёл фашизм. И по сути ничего не поменялось: те подходы, которые использовались тогда, деструктивные силы применяют и сейчас. Поэтому нельзя умолять значимости работы по закреплению исторической правды на законодательном уровне. Тема геноцида в наши дни снова стала актуальной.

Горели деревни и люди

Согласно архивным документам, предоставленным Генеральной прокуратурой Республики Беларусь, на территории нынешнего Брагинского района в годы Великой Отечественной войны был полностью или частично сожжён 71 населённый пункт. Три из них – Байдаки, Владимирский, Усохи – так и не восстановились.

Сегодня на месте деревни Байдаки стоит крест.

Оккупанты, как свидетельствуют исторические источники, часто срывали злость за смелые действия защитников именно на мирных жителях. Территории, которые прилегали к партизанским дислокациям, они превращали в зоны сожжённой земли. Проводя облавы, блокады мест базирования партизан, особенно весной, летом и осенью 1943-го, гитлеровцы уничтожали целые деревни вместе с людьми.

Известно, к примеру, что в августе 1943-го гитлеровцы согнали в один дом и сожгли 22 жителей деревни Вельямов (отселена в 1986 году в связи с аварией на ЧАЭС). В сентябре того же года около 500 немецких солдат и офицеров ворвались на 50 грузовых автомашинах в Чиколовичи (отселена). Более 30 человек – детей, стариков и женщин, которые пытались скрыться в ямах или убежать, были расстреляны из пулемётов, а после – облиты бензином. Деревня запылала… В мае 1943-го около 600 вооружённых немцев заявились в Верховую Слободу (отселена). Её начали сжигать, а людей погнали к болоту, где расстреляли 14 человек: 11 женщин и троих детей. Там же, на месте преступления, их закопали в ямах. Искали тех, кто, боясь смерти, скрывался в лесу, и убивали всех без разбора – женщин, стариков, детей… В 1942 году, 14 августа, группа немцев и их пособников окружили Микуличи и согнали 14 её жителей в колхозный курятник. Облили его горючей жидкостью и сожгли живьём людей, среди которых были 7 детей. В декабре того же года карательный отряд СС оцепил Лубеники. Деревню сожгли и загубили в огне 17 жизней: 5 женщин и 12 мужчин. В июне 1943 года каратели прибыли в Команово и жестоко расправились с пятью сельчанами, среди которых был и ребёнок. На их просьбу о пощаде немецкие изверги ответили палками, пулями и, прибив людей до беспамятства, потом бросили в огонь… Такие чудовищные картины рисуют акты о преступлениях немецко-фашистских оккупантов, составленные в 1944 и 1945 годах.

Факты сожжения населённых пунктов нашего района: Выгребной Слободы, Жилич, Рудни Журавлёвой, Кононовщины, Пересетинца, Старого Степанова, Нового Степанова и др. подтверждают спустя десятилетия и местные жители, допрошенные в качестве свидетелей и потерпевших прокурором района.

Кресты, памятники и обелиски

Согласно обобщённым сведениям на Брагинщине в годы Великой Отечественной войны расстреляно 8875 мирных жителей, 72 человека сожжены, восемь повешены. В Комаринском районе 989 жителей расстреляны, 66 сожжены и один повешен.

В могиле жертв фашизма, расположенной на улице Песочной в Брагине, покоятся 8000 замученных и расстрелянных нацистами в 1941–1943 гг. В том числе евреи, перезахороненные из двух братских могил по ул. Набережной, – это подтверждает официальный документ, копия которого хранится в местном музее. В 1957 году на могиле насыпан курган, а в 1980-м на нём установлена чёрная гранитная стела, надпись на которой сообщает о количестве загубленных фашистами.

По сведениям работников музея, именно эта могила и ещё одна, в Микуличах (место сожжения 14 человек), – два известных места захоронения мирных жителей, расстрелянных (сожжённых) в 1941–1943 годах, зарегистрированных в установленном порядке. Но прокуратуре удалось установить ещё 14 неучтённых и пять предполагаемых мест массового захоронения.

Микуличи

Деревня Кирово. В доме Николая Михайловича Леоненко 14 января 1943 года были сожжены он сам и другие местные жители – 18 человек. На месте массового захоронения есть обелиск, на котором указаны фамилии и инициалы погибших. Факт подтверждает и составленный 22 декабря 1944 года акт о преступлениях оккупантов:

«В дер. Кирово того же сельсовета по указанию немецкого коменданта Кулле были согнаны в дом бывшего работника Роно Леоненко Николая Михайловича 18 чел. мирных граждан. Из них пять стариков, 5 женщин и 8 малолетних детей. Среди них была семья бывшего рядового милиционера Мельник Алексея Лукича, состоящая из 5 чел., семья бывшего председателя колхоза Рожок Ивана Кузьмича, состоящая из 4-х человек, и др.»

Кирово

Есть также сведения о 52-х сожжённых и расстрелянных жителях ныне выселенной деревни Жердное. На расположенном там гражданском кладбище установлены два памятника. Один – с надписью «Односельчанам, павшим от рук немецко-фашистских захватчиков, 1941–1945 годы». А на втором указано «Здесь захоронены жители д. Жердное, зверски замученные фашистскими оккупантами в 1942 году». Сохранились показания П.И. Заровного, жителя этой деревни, датируемые 5 января 1945 года:

«…28 декабря 1942 года приехали на 9 автомашинах немцы, карательный отряд СС в количестве 150 человек и начали забирать семей тех граждан, которые ими были забраны ранее, и возить в дом гр-на Стояна Фёдора Семёновича и Богуша Андрея Петровича.

Когда свозили этих семей в дом Стояна Фёдора Семёновича, я был в его дворе (мне немцы приказали запрячь лошадь Стояна Фёдора, (везти) имущество, забранное у граждан д. Жердное, в Брагин) и видел, как из машины немцы вели в хату гр-ку Ваядило (ву) Параску Ивановну, она несла на руках маленького ребёнка возрастом 2 недели и остальных детей в количестве 4 человек. Они плакали. Тогда в эти два дома согнали немцы 20 человек. Я был на дворе и слышал выстрелы из автоматов, крик и стон людей. А потом, после расстрела, с целью сокрытия следов совершённого злодеяния, обложили дома соломой и подожгли. Тогда было сожжено 7 женщин и 11 детей. На месте пожара были человеческие кости…

Всего разным способом сожжено и расстреляно в нашей деревне 52 человека ни в чём не винных людей, мирных жителей…»

На месте массового захоронения в деревне Пирки (отселена) установлен обелиск, на котором указаны фамилии и инициалы 12 граждан, сожжённых фашистами летом 1943 года в сарае местной жительницы Анны Тимофеевны Кавальчук. Из акта о преступлениях оккупантов, составленного 14 декабря 1944 года, следует, что перед сожжением этих людей подвергли зверским истязаниям. Одному из стариков выкололи глаза, ещё одному мужчине нанесли 16 кинжальных ран, многих ставили на горячее железо, кололи под ногти иголками… Жуткие пытки изобретали гитлеровские палачи.

Нет уже на карте и многих других населённых пунктов Брагинского района – стёр с лица земли Чернобыль. Но о трагических событиях, которые там происходили в далёких сороковых, рассказывают обозначенные места захоронений, печатные издания и сохранившиеся воспоминания, документы и другие материалы. Так, в Велимове есть обелиск, на котором указаны фамилии и инициалы 24-х граждан, замученных (сожжённых) немецкими извергами 15 августа 1943 года. В Чиколовичах – памятная табличка с надписью «Тут пахаваныя 24 мірныя жыхары в. Чыкалавічы, якія загінулі ў верасні 1943 г. ад рук нямецка-фашысцкіх акупантаў». На гражданских кладбищах установлены памятники зверски убитым фашистами летом 1943-го: в Новом Степанове – семье Подсосонных (5 человек), в Верховой Слободе – семье Анаприенко. Список этот можно продолжать, охватив в том числе и ныне существующие деревни. Например, в Гдени можно увидеть памятник на месте захоронения 10 мирных жителей, расстрелянных 14 января 1943-го. В Рудне Журавлёвой, на гражданском кладбище, есть могила, на которой установлен крест с табличкой: указаны сведения о 13 погибших…

Гдень
Рудня Журавлёва

Не могу не упомянуть историю и своей семьи. Каждый раз, листая книгу «Память. Брагинский район», останавливаю взгляд на одной со страниц со списком земляков, погибших на фронтах или пропавших без вести. В их числе значится и Самсон Борисович Протос: родился в 1892-м, погиб 1941-м. А ниже – его фотография с семьёй. На меня смотрит скромная семейная пара и две девочки-красавицы. Я знаю со слов мамы, что этот снимок попал в книгу благодаря моей покойной бабушке Рае. На нём – её (бабушкина) тётя Степанида с мужем и двумя несовершеннолетними дочерями – Натальей и Варварой. Самсон в довоенный период возглавлял сельсовет. И именно за семьи таких – партийно-советских активистов, хозяйственных руководителей – оккупанты брались в первую очередь. Спастись Степаниде и её девочкам не удалось – расстреляли… А на месте их захоронения в Асаревичах остались три креста с табличкой.

Семья Протосов

За колючей проволокой

В долгом списке преступлений немецко-фашистских захватчиков на белорусской земле отдельное место занимает принудительный вывоз мирных жителей на фашистскую каторгу в Германию. Уже в 1941 году оккупанты развернули кампанию «добровольной» вербовки рабочей силы. Чтобы заманить жертв в свою ловушку, фашистская пропаганда не скупилась на обещания, показывая в розовом свете немецкий «рай». Людям говорили, что в рейхе они будут иметь хороший заработок, жильё, возможность «увидеть Запад» и т.д. Но успеха эти обещания не принесли. Когда «добровольная» кампания сорвалась, началась буквальная охота на людей. Фашисты шли на всё, чтобы выполнить план «мобилизации» рабочей силы. Полиция проводила массовые облавы, арестовывала трудоспособных и насильно отправляла их в Германию. Гебитскомиссар Житомирской области издал такой приказ: «Я не остановлюсь перед тем, чтобы сжечь здания (дома) тех, кто не поедет в Неметчину, кто протестует и не хочет работать в Неметчине».

На отдельном учёте у фашистских захватчиков, как уже отмечалось выше, были жители партизанских зон. Они объявлялись «бандитами» или их сообщниками, ставились вне закона и подлежали уничтожению или принудительному вывозу в рабство. Всего из Брагинского и Комаринского районов гитлеровцам удалось вывезти свыше 2000 человек.

Не многие сегодня могут с достоверностью вспомнить, рассказать о фактах таких угонов. На территории Брагинщины, по данным на 1 апреля 2022 года, проживает 11 узников фашистских концлагерей, и все тогда были несовершеннолетними. Моя землячка Нина Александровна Богуш, с которой меня к тому же связывают родственные узы, – одна из них. А её история – о том, как маленькая девочка чудом выжила в концлагере и вернулась домой, – не может не вызывать в любом материнском сердце душевную боль.

Во время встречи с Ниной Александровной в мае 2020 года.

В мае 2020 года мы сидели вместе с Ниной Александровной возле её просторного дома в Асаревичах, и она рассказывала… Когда сюда, в деревню, пришли немцы, ей было не больше трёх. Поэтому в памяти, понятно, практически ничего не сохранилось. О том, как везли на чужбину и что там происходило, как надолго разлучили с матерью, она больше знает со слов старшего брата. В семье Котлобаев, кстати, Нина (Богуш – фамилия после замужества) была третья – после Николая и сестры Раи. Отец накануне войны, в 1940-м, умер. А мать и трое её детей оказалась в числе пленных, которых погнали на железнодорожную станцию в Калинковичи.

Дорога была длинная, поэтому самых маленьких, которые очень устали, посадили в машину. Так Нина и её семилетний брат остались без присмотра матери и старшей сестры – пешая колонна значительно отстала.

Таким был брат Николай.

Привезли в Калинковичи, а там вместе с другими пленными погрузили в товарные составы. И – на Австрию. Место принудительного содержания располагалось вблизи города Грац. Всем приказали помыться. Оголили головы. А затем – медосмотр: разделили крепких и нездоровых. Последним на лоб наносили печатку. И в этом числе (какой ужас!) оказалась Нина. Подозрением на болезнь стал… какой-то прыщик. Несмотря на сильный и надрывной плач, девочку разлучили с братом. Они оказались по разные стороны колючей проволоки. Но Коля не растерялся – отважился на смелый поступок. «Когда поведут в барак ложиться спать – не спи. Жди, пока стемнеет и приходи к проволоке, ¬– велел он сестре. – Я тебя украду!»

Спустя десятилетия, в свои за восемьдесят, Нина Александровна и сама поражается: как тогда ей, совсем маленькой девочке, удалось всё сделать так, как сказал брат. Возле колючки с наступлением сумерек ждал её не один, а с помощником. Вдвоём каким-то образом разогнули проволоку, чтобы сестрёнка смогла через неё пролезть. А затем женщины до невыносимой боли тёрли на лбу девочки печатку, от которой так и не удалось избавиться. Выход оставался один – по-особенному завязать платок. Так Нина была спасена от гибели, потому что назавтра людей, которые находились по другую сторону колючей проволоки, не увидели. Их сожгли…

От большой скученности, тяжёлого труда, ужасных условий для проживания, голода и холода многие болели. Кормили, как и в других похожих местах, баландой из брюквы, да хлеба только укусить. За счастье было получить отгон, которым раз в неделю угощал так называемый бауэр.

Взрослых в основном возили на завод, использовали в качестве рабочей силы для ремонта военной техники. А юному Николаю велели отапливать баню, за что «поощряли» несколькими сигаретами. И тот умудрялся у кого-то из взрослых обменять их на хлеб.

Самых маленьких, изнеможённых и больных оставляли в лагере. На напиханных соломой матрацах, что выносились из бараков, лежали самые слабые, обессиленные. Там и умирали… Их тела потом грузили на тележки, вывозили и сжигали.

На большое счастье, и Нина, и её брат выжили. За несколько дней до освобождения враги, чувствуя свой крах, оставили узников без еды и воды. Так они провели трое суток и дождались, когда приехали советские танки и стянули колючую проволоку. Наконец-то… Это был и радостный, и одновременно напряжённый момент. Панику и неразбериху сеяли агитаторы ехать в другие страны, не возвращаться в Советский Союз. Его, дескать, уже нет – разрушили, сравняли с землёй. Но когда раздался громкий голос советского солдата: «Граждане! Не поддавайтесь обману! Родина-мать вас ждёт», появились решительность и уверенность.

Были, конечно, и такие, кто, не раздумывая, направились в Канаду, Англию. Как правило, из числа полицаев, прислужников фашистов. Но те, для кого родной край остался близким и дорогим, его не предали. Теперь в товарняках люди, среди которых были и Николай с Ниной, ехали к своим.

Добраться детям из Гомеля в Комаринский район, в состав которого тогда входила их деревня Асаревичи, помог старший земляк-еврей. Вместе с ним на поезде доехали до Новой Иолчи, откуда мужчина пешком направился в райцентр. А детям велел здесь, на железнодорожной станции, ждать свою двоюродную сестру Раю, которая тоже работала в Комарине: «Придёт и заведёт вас домой, в деревню». Расстояние всё-таки немаленькое – более десяти километров. Да бойкий Николай, видимо, ждать не слишком хотел. Решил, почувствовав, что Нине уже ничего не угрожает, пойти знакомым направлением сам. «Сиди тут, – обхитрил сестру, – а я схожу попросить тебе молока».

Первая встреча в Асаревичах была с тётей Домной, которая тут же бросила своё дело – жлуктила бельё. И первый вопрос: «А где же Нина?..» Мама, которая в это время полола на колхозном поле картошку, узнала обо всём позже.

В Новую Иолчу женщины бежали вдвоём. Но все встретились значительно ближе – возле деревни Вялье, куда Рая уже успела довести свою двоюродную сестру. Что происходило у каждой внутри, какие чувства переполняли – это, очевидно, нам, не изведавшим военных тягот и лишений, не понять… Прижав к груди свою маленькую дочурку, мама несла её, не выпуская из рук, до самой деревни.

Я слушала Нину Александровну и понимала: как мало всё-таки знаю о судьбах своих родных и близких. И как жаль, что в своё время не так внимательно слушала их, не всегда придавала значимость каким-то рассказам, воспоминаниям. Возможно, когда-то историю маленькой Нины рассказывала мне и её двоюродная сестра – моя бабушка Рая (упомянутая выше Домна – её мама и моя прабабушка). Осмысление многого, видимо, приходит с возрастом, с появлением собственной семьи. Когда в душе рождается кричащее противоречие: нет! Так не должно быть!

Да, тяжело узнавать о таких фактах, больно читать о зверствах и преступлениях, что чинились на нашей земле, сложно представить, что это вообще было. Но у исторической памяти народа нет конечной станции. А преступления против человечности не имеют срока давности. Поэтому очень важно и правильно, что в нашей стране всеми силами стремятся противодействовать реабилитации нацизма. Что неопровержимые факты зверств гитлеровского фашизма устанавливают работники прокуратуры. Что на законодательном уровне признан факт геноцида белорусского народа в годы Великой Отечественной войны и послевоенный период. Что в нашем районе в Год исторической памяти проходит патриотическая акция «Дорогами сожжённых деревень», конечной целью которой является модернизация захоронения жертв войны, расположенного в Брагине на улице Песочной… Всё – чтобы напомнить живущим: такое не должно повториться. Никогда больше.

Валентина БЕЛЬЧЕНКО



Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *